Вступление Италии во Вторую мировую войну

Бенито Муссолини 10 июня 1940 года объявляет об объявлении войны с балкона Палаццо Венеция в Риме.

1 сентября 1939 года, после нападения Германии на Польшу , глава правительства Бенито Муссолини , несмотря на союзный договор с Германией , объявил о невоенном отношении Италии . Вступление Италии во Вторую мировую войну произошло серией официальных и дипломатических актов только через девять месяцев, 10 июня 1940 года, и было объявлено самим Муссолини знаменитой речью с балкона Палаццо Венеция .. В течение девяти месяцев оперативной неопределенности дуче, впечатленный блестящими немецкими победами, но осознавший серьезную военную неподготовленность итальянцев, долгое время колебался между различными альтернативами, временами конфликтующими друг с другом, колеблясь между верностью и дружбой с Адольфа Гитлера , стремление отказаться от удушающего союза, стремление к тактической и стратегической независимости, стремление к легким победам на поле боя и желание быть на весах на шахматной доске европейской дипломатии.

Фон

Трения с Францией и сближение с Германией

Посол Франции в Италии Андре Франсуа-Понсе

28 октября 1938 года министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп встретился в Риме с Бенито Муссолини и министром иностранных дел Италии Галеаццо Чиано . ^[1] Во время интервью Риббентроп говорил о возможном пакте о союзе между Германией и Италией , утверждая, что, возможно, в течение трех-четырех лет вооруженная конфронтация против Франции и Соединенного Королевства станет неизбежной. ^[2]На многочисленные вопросы Муссолини министр иностранных дел Германии объяснил, что существует союз между англичанами и французами, которые вместе начнут перевооружаться, что существует пакт о взаимопомощи между Советами и французами, что и сделали Соединенные Штаты Америки. не они были в состоянии вмешаться от первого лица и что Германия была в прекрасных отношениях с Японией , заключая, что «весь наш динамизм может быть направлен против западных демократий. Это основная причина, по которой Германия предлагает пакт и теперь считает его своевременным». ^[3]

Дуче, похоже, не был убежден и начал медлить, но Риббентроп привлек его внимание, заявив, что Средиземное море , согласно намерениям Адольфа Гитлера , будет отдано под полное итальянское господство, добавив, что Италия в прошлом демонстрировала свою дружбу с Германией. и что теперь настала «очередь Италии воспользоваться помощью Германии». ^[3] Цель Гитлера, понимая стратегическую важность наличия Рима на его стороне, состояла в том, чтобы уменьшить число потенциальных врагов в будущей войне, предотвратив возможное сближение Италии с Францией и Великобританией, что означало бы возврат к старый расклад времен Первой мировой войныи морской блокаде, которая помогла разрушить Германскую империю Вильгельма II . Однако встреча между Риббентропом, Муссолини и Чиано закончилась тупиком.

После Мюнхенской конференции 1938 года Франция восстановила связь с Италией, отправив одного из своих послов в лице Андре Франсуа-Понсе в Рим , и Муссолини полагал, что сможет воспользоваться периодом хороших отношений, чтобы обратиться с тремя просьбами относительно сохранения особое положение итальянцев в Тунисе , получение некоторых мест в совете директоров компании Суэцкого канала и соглашение, касающееся города Джибути , который был конечным пунктом единственной существующей железной дороги в Аддис-Абебу , в то время столицу итальянской Восточной Африки . ^[4] По крайней мере, до весны1940 г., на самом деле в задачи дуче не входило завоевание европейских территорий. ^[5]

23 ноября 1938 года премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и его министр иностранных дел лорд Галифакс отправились в Париж и согласовали детали военного сотрудничества между Францией и Соединенным Королевством, в то время как отношения между Италией и Францией начали ухудшаться. 30 ноября следующего года во время выступления в Палате фашистов и корпораций министр иностранных дел Чиано произнес речь, во время которой, ссылаясь на претензии итальянских ирредентистов , его прервали возгласы « Ницца! ». , Савой! , Корсика!, отошло около тридцати депутатов. В этот момент на дипломатической галерее присутствовал и посол Франции Андре Франсуа-Понсе, прибывший в Рим всего неделю назад. Аналогичная демонстрация прошла в тот же день на площади Монте-Читорио , где сотни демонстрантов выкрикивали такие же аплодисменты. ^[6]

Несмотря на видимость спонтанности, это были инициативы, организованные Чиано и Акилле Стараче , которые, требуя гораздо большего, чем три просьбы Муссолини, а затем делая вид, что удовлетворены тем немногим, что было получено путем переговоров, ^[7] организовали демонстрации, чтобы произвести впечатление на Франсуа- Понсе, который фактически немедленно уведомил Париж об инциденте. ^[8] Затем французское правительство приказало ему потребовать объяснений и пришло к выводу, что в таком случае будущая война против Италии будет неизбежной. ^[9] Вечером того же дня на заседании Большого совета фашизмаОднако Муссолини дистанцировался от того, что произошло в зале суда, учитывая, что Италия недавно восстановила хорошие отношения с Францией и что протест был предпринят без его ведома. ^[6]

2 декабря 1938 года Франсуа-Понсе спросил Чиано, могут ли крики депутатов отражать направления итальянской внешней политики и считает ли Италия все еще франко-итальянское соглашение 1935 года в силе . ^[10] Чиано, замаскировав свое отцовство в случившемся, ответил, что правительство не может брать на себя ответственность за заявления отдельных лиц, но считает их явным тревожным звоночком общенациональных настроений, и что, по его мнению, это желательно. заключение, пересмотр соглашения 1935 г. ^[4]Столкнувшись с такими непростыми ответами, Франция начала ожидать итальянского нападения. Однако настрой военачальников за Альпами отличался оптимизмом: генерал Анри Жиро фактически заявлял, что любой конфликт будет для французских войск «простой прогулкой по равнине По», тогда как другие офицеры говорили о военных действие «так же просто, как воткнуть нож в масло». ^[11] Премьер-министр Франции Эдуар Даладье , ужесточив свою позицию по отношению к Италии, заявил, что он никогда не уступит ни одному иностранному притязанию, тем самым лишив надежду на принятие трех просьб дуче по Тунису, Суэцу и Джибути. Французский генеральный штаб,В 1931 году он разработал планы военного вторжения в Италию, расширив их в 1935 , 1937 и 1938 годах, но генерал Альфонс Жорж указал, что никакие действия против Италии были бы невозможны, если бы Франции угрожала немецкая угроза. ^[11]

Муссолини 2 января 1939 года решил присоединиться к итало-германскому пакту, сообщив о своей приверженности Риббентропу. ^[12] По словам Чиано, дуче был убежден принять предложение Германии из-за доказанного военного союза между Францией и Соединенным Королевством, враждебной ориентации французского правительства по отношению к Италии и двусмысленного отношения Соединенных Штатов Америки , которые сохранял жесткое положение, но кто был готов снабжать вооружением Лондон и Париж. ^[13] 26 января следующего года маршал Пьетро Бадольо ., повторяя линию Муссолини, проведенную в предыдущем году, он сообщил Генеральному штабу о содержании беседы, которую он имел с дуче двумя днями ранее, в ходе которой «глава правительства заявил мне, что в исках против Франции он намерен вообще не говоря о Корсике, Ницце и Савойе. Это инициативы отдельных лиц, которые не вписываются в его план действий. Он также сказал мне, что не намерен задавать вопросы о территориальных передачах Франции, потому что убежден, что она не может этого сделать: поэтому он поставил бы себя в положение либо отозвать возможную просьбу (а это было бы недостойно), либо вести войну (и это не входит в его намерения)». ^[14] Усилия, предпринятые для войны в Эфиопии 1935 г.- 36 и на поддержку гражданской войны в Испании 1936 - 39 гг . повлекли за собой исключительные расходы для Италии, что в сочетании с ограниченными производственными мощностями промышленности, медлительностью перевооружения и плохой подготовкой армии подтолкнуло дуче объявить Большому совету фашизма от 4 февраля 1939 г., что страна не может участвовать в новом конфликте до 1943 г. ^[15]

Подписание Стального пакта

Подписание Стального пакта между Италией и Германией 22 мая 1939 г.

22 мая 1939 года Италия и Германия, представленные соответственно министрами иностранных дел Чиано и Риббентропом, конкретизировали германское предложение предыдущего года и подписали в Берлине оборонительно-наступательный союз, который Муссолини первоначально думал окрестить Кровавым пактом , но который тогда он более благоразумно назвал Стальным Пактом. Текст соглашения предусматривал, что две договаривающиеся стороны обязывались оказывать друг другу политическую и дипломатическую помощь в случае возникновения международных ситуаций, ставящих под угрозу их жизненные интересы. Эта помощь также была бы распространена на военный план, если бы вспыхнула война. Две страны также обязались постоянно консультироваться по международным вопросам и в случае конфликтов не подписывать никаких мирных договоров по отдельности. ^[16]

Несколькими днями ранее Чиано встретился с Риббентропом, чтобы уточнить некоторые пункты договора перед его подписанием. В частности, итальянская сторона, осознавая свою военную неподготовленность, хотела получить подтверждение того, что немцы не намерены в ближайшее время начинать новую европейскую войну. Министр Риббентроп успокоил Чиано, сказав, что «Германия убеждена в необходимости периода мира, который должен быть не менее 4 или 5 лет» ^[17] и что разногласия с Польшей по поводу контроля над Гданьским коридором будут сглажены . «на пути примирения». Поскольку заверения об отсутствии вооруженного конфликта в течение четырех или пяти лет привели к 1943 или 1944 г.и, таким образом, совпав с предсказанием Муссолини от 4 февраля 1939 г. о готовности в военном отношении к 1943 г., дуче дал свое окончательное согласие на подписание союза. ^[17] Витторио Эмануэле III , несмотря на решение Муссолини, продолжал выражать свои антигерманские настроения и 25 мая следующего года, по возвращении Чиано из Берлина, он заметил, что «немцы будут вежливы и, возможно, раболепны до тех пор, пока мы им нужны». . Но при первой же возможности те негодяи, которыми они являются, раскроют себя. ^[18]

С 27 по 30 мая дуче занимался составлением текста, адресованного Гитлеру, который впоследствии вошёл в историю как мемориал Кавальеро от имени подарившего его в начале июня генерала , в котором некоторые итальянские интерпретации недавно подписанный Пакт . В частности, Муссолини, хотя и считал неизбежной будущую «войну между плутократическими и, следовательно, эгоистично консервативными нациями и густонаселенными и бедными нациями», вновь заявил, что Италии и Германии необходим «период мира продолжительностью не менее трех лет» с целью завершения его военная подготовка, и что возможные военные действия могли быть успешными только начиная с 1943 г. ^[19]На следующий 12 августа Галеаццо Чиано отправился в Бергхоф , недалеко от Берхтесгадена , для беседы с Гитлером. Последний, говоря о Гданьском коридоре, предусматривал возможную вооруженную конфронтацию, ограниченную Германией и Польшей, если Варшава откажется от предложенных немцами переговоров, уточнив, что, по имеющейся у него информации, ни Париж, ни Лондон вмешиваться не будут. Кроме того, канцлер Германии намекнул на продолжающиеся секретные переговоры с Советским Союзом о союзе . Чиано вспомнил, что это было определено при подписании Стального пакта., чтобы прошло несколько лет до начала военных действий, но фюрер прервал его, сказав, что «он будет ждать их, согласно тому, что было условлено. Но провокации Польши и ухудшение ситуации «сделали» действия Германии безотлагательными. Однако действие, которое не вызовет общего конфликта». ^[20]

25 августа Гитлер спросил главу итальянского правительства, какие средства и какое сырье ему нужно, чтобы принять участие в возможной новой войне. Надеясь, что страна будет освобождена от него, 26 августа дуче ответил очень длинным списком, который был намеренно ненормальным и невозможным для удовлетворения, настолько преувеличенным, что Галеаццо Чиано определил его как «такой, чтобы убить быка». ^[21] Список, получивший прозвище Молибденовый список из-за требуемых 600 тонн этого материала, включал нефть , сталь , свинец .и множество других материалов, всего почти семнадцать миллионов тонн припасов, и указал, что без немедленного получения таких припасов Италия не может участвовать в новой войне. ^[22] Фюрер, несмотря на подозрения в том, что Муссолини его обманывает, ответил, что он понимает шаткое итальянское положение и что он может прислать небольшую часть материала, но что он не может полностью удовлетворить наши местные запросы. ^[21]

30 августа Германия направила Польше ультиматум о продаже Гданьского коридора, и Польша объявила всеобщую мобилизацию. Утром следующего дня, хотя ситуация уже была отчаянной, Муссолини предложил выступить посредником перед Гитлером, чтобы Польша мирно сдала Данциг Германии, но министр иностранных дел Великобритании Галифакс ответил, что такое решение неприемлемо. Услышав эту новость, во второй половине того же дня дуче предложил Франции и Соединенному Королевству провести конференцию на 5 сентября «с целью пересмотра тех статей Версальского договора, которые мешают европейской жизни». ^[23]

Ранее Муссолини уже пытался направить ситуацию в русло дипломатического решения. Чиано в своем дневнике несколько раз отмечал, что дуче «считает, что коалиция всех других держав, включая нас, могла бы обуздать германскую экспансию»; ^[24] «Дуче [...] подчеркивает необходимость политики мира»; ^[25] «[...] мы могли бы поговорить с фюрером о выдвижении предложения о международной конференции»; ^[26] «Дуче очень хочет, чтобы я доказал немцам [...], что начать войну сейчас было бы безумием [...] Муссолини всегда имеет в виду идею международной конференции»; ^[27]«Дуче [...] снова рекомендует мне напомнить немцам, что конфликта с Польшей нужно избегать [...] дуче тепло и безоговорочно говорил о необходимости мира»; ^[28] «Я снова вижу дуче. Крайняя попытка: предложить Францию ​​и Англию конференцию на 5 сентября»; ^[29] «[...] мы упоминаем в Берлине о возможности конференции». ^[30] Однако вечером 31 августа Муссолини сообщили, что Лондон прервал связь с Италией. ^[29]

Начало войны в Европе

Выбор невоинственности

Немецкие войска 1 сентября 1939 г. снимают пограничный барьер между Германией и Польшей.

На рассвете 1 сентября немецкие вооруженные силы , используя инцидент в Гляйвице как casus belli , начали кампанию в Польше , перейдя границу в сторону Варшавы. Муссолини, подписавший союз с Рейхом всего за три месяца до этого, столкнулся с выбором: выступить на поле боя вместе с Гитлером или нет. Получив известие о нападении Германии и зная о неподготовленности итальянцев, утром того же дня дуче немедленно позвонил итальянскому послу в Берлине Бернардо Аттолико , прося, чтобы Гитлер прислал ему телеграмму, чтобы освободить его от обязательств по Пакту . ., чтобы не прослыть предателем в глазах общественного мнения. ^[31]

Фюрер ответил немедленно, очень вежливо, без проблем приняв позицию Италии, сказав, что благодарит Муссолини за его моральную и политическую поддержку и заверил его, что не ожидает военной поддержки Италии. ^[31] Телеграмма, однако, вероятно, в наказание итальянцам за насмешки над Молибденовым списком , не была опубликована ни в одной газете Рейха и не транслировалась по радио, что впоследствии породило в немецком общественном мнении растущую враждебность по отношению к итальянцам. , считающихся ненадежными и предателями Пакта . ^[32]Галеаццо Чиано сообщал, что Муссолини, заметив это растущее отвращение, снова 10 марта 1940 года сказал Риббентропу, что он «очень благодарен фюреру за телеграмму, в которой он заявил, что не нуждается в итальянской военной помощи для кампании против Польши». , Но было бы лучше, «если бы эта телеграмма была напечатана и в Германии». ^[33]

Не имея возможности выбрать нейтралитет, чтобы не предать дружбу с Гитлером, на заседании Совета министров в 15:00 1 сентября 1939 года дуче официально заявил о своей позиции невоинственности . ^[34] Отказ Германии проконсультироваться с Италией до вторжения в Польшу и до подписания пакта Молотова-Риббентропа от 23 августа 1939 года между Германией и Советским Союзом , однако, согласно итальянской интерпретации, они были нарушением немцами обязательство о консультациях между двумя странами, предусмотренное текстом Стального пакта , что позволило Муссолини объявить о невоении без формального нарушения подписанных соглашений.

2 сентября Муссолини повторно предложил идею международной конференции: неожиданно Гитлер ответил, заявив, что готов остановить наступление Германии и вмешаться в мирную конференцию, в которой участвуют Германия, Италия, Франция, Великобритания, Польша и Советский Союз будет участвовать. Однако англичане поставили обязательным условием, чтобы немцы немедленно покинули оккупированные накануне польские территории. Галеаццо Чиано сообщал в своем дневнике, что «не наше дело давать такой совет Гитлеру, который отверг бы его решительно и, может быть, с негодованием. Я говорю об этом Галифаксу, двум послам и дуче и, наконец, звоню в Берлин и говорю, что, если немцы не дадут иных указаний, мы прекратим разговор. Последний свет надежды погас». ^[30]По словам историка Ренцо Де Феличе : «Таким образом, в первые часы между 2 и 3 сентября, возможно, больше, чем в часы немецкой непримиримости, на мелководье английской непримиримости [...], корабль итальянского посредничества потерпел крушение» . ^[35] 3 сентября Великобритания и Франция на основании союзного договора с Польшей объявили войну Германии. 10 сентября посол Бернардо Аттолико, ссылаясь на соглашение между Гитлером и Муссолини о немедленном вступлении Италии в войну и на подтверждающую телеграмму Гитлера, сообщил, что в Рейхе «большие массы народа, не подозревая о том, что произошло, уже начинают проявлять признаки растущей враждебности. Часто встречаются слова предательство и лжесвидетельство». ^[36]

24 сентября следующего года, подтвердив неподготовленность Италии, Генеральный комиссариат военного производства проверил уровень готовности вооруженных сил, получив в ответ от Генерального штаба, что, если не произойдет непредвиденных событий, Regia Aeronautica сможет в достаточной степени прикрыть в середине 1942 г., в Королевском флоте в конце 1943 г. и в Королевской армии в конце 1944 г. ^[37] Королевство и Франция осенью 1939 г. ^[38] и применение закона о притеснении, который предусматривал, что Лондон и Париж могут не только атаковать вражеское судоходство, но также контролировать нейтральные (или невоюющие) суда и конфисковывать нейтральные (или невоюющие) товары и корабли из вражеской страны или направляющиеся в нее. Фактически, с августа по декабрь 1939 года британцы под разными предлогами остановили 847 итальянских торговых и пассажирских судов в Гибралтаре и Суэце (эта цифра выросла до 1347 судов по состоянию на 25 мая 1940 года), серьезно замедлив движение любых товаров в Средиземное море .. , нанеся серьезный ущерб национальной продуктивности и ухудшив отношения между Римом и Лондоном. ^[39]

Зимой Соединенное Королевство заявило, что готово продавать уголь в Италию, но по цене, установленной Лондоном в одностороннем порядке, без каких-либо гарантий сроков поставки и при условии, что Италия поставит Соединенному Королевству и Франции тяжелое вооружение. ^[40]Поскольку принятие такого предложения привело бы к краху отношений между Италией и Германией и уверенной реакции Гитлера, Галеаццо Чиано сообщил об отказе итальянского правительства. Однако хроническая нехватка угля и припасов, вызванная англо-французской морской блокадой, сильно подорвала национальную стабильность и могла привести страну к экономическому удушью. Вмешалась Германия, снабдив Италию необходимым углем и тем самым сделав ее еще более зависимой от Берлина, пусть даже снабжение было очень медленным, поскольку для обхода морской блокады оно должно было обязательно происходить по железной дороге с перевала Бреннер . С другой стороны, предметы первой необходимости Италия частично компенсировала за счетпринятый во время войны в Эфиопии . ^[41] Непомерные эксплуатационные расходы итальянской Восточной Африки в сочетании с ее скудными доходами, однако, свидетельствовали о том, что завоевание империи было скорее бременем, чем благом для государственной казны. ^[42] Что касается людских ресурсов, то итальянские войска были неподготовлены во всех отношениях: несмотря на «восемь миллионов штыков», которыми хвалился Муссолини, подавляющее большинство итальянских солдат не руководствовались какой-либо ненавистью к англичанам и французам, они не были обучены для конкретных целей, таких как штурм укреплений или воздушный транспорт, а нехватка боеприпасов, моторизованных транспортных средств и подходящей одежды была хронической. ^[43]

Дуче, зная о растущей враждебности немцев к итальянцам, ^[32] опасался возможного возмездия со стороны победоносного Гитлера и задавал себе вопрос, какая судьба в случае победы Германии ожидает фюрера. зарезервировано для Италии, если бы она уклонилась от своих обязанностей союзника. ^[44] Генерал Эмилио Фалделла фактически свидетельствовал, что «чем больше маячила возможность победы Германии, тем больше Муссолини боялся мести Гитлера». ^[45] Вопрос об Альто-Адидже повлиял на ситуацию., область итальянской территории, населенная в основном жителями немецкого языка и культуры, которую, несмотря на заверения в нерушимости границ, Гитлер мог использовать как повод для войны , в пангерманистской перспективе объединения всего населения Германии. германского происхождения, чтобы присоединить эту территорию к Рейху и вторгнуться в Северную Италию военным путем. ^[46]Действительно, дуче даже умилялась мысли о том, что лучше перейти на другую сторону и стать на сторону англо-французов. Фактически, 30 сентября 1939 г., намекая на нехватку запасов топлива, необходимых для войны, он заметил, что без этих запасов было бы невозможно вести бой «ни с группой А, ни с группой Б», тем самым предположив, что, по крайней мере, согласно теории, дуче априори не исключал отказа от союзов. ^[47] Напуганный ситуацией, недоверчивый к немцам и обеспокоенный их возможным выпадением на полуостров, 21 ноября следующего года Муссолини приказал расширить оборонительное расширение Валло-Альпино-дель-Литторио также на границе с Рейхом, несмотря на союз между Италии и Германии, создавВалло Альпино в Южном Тироле . Этот район, сильно укрепленный в рекордно короткие сроки, был тогда прозван местным населением «Linea non mi fido», с очевидной иронической ссылкой на линию Зигфрида . ^[48]

Проблема невоинственности

Немецкий военный флаг и итальянский флаг развеваются вместе

Итоги польской кампании , отмеченные серией впечатляющих и молниеносных побед немцев, контрастировали с состоянием невраждебности Италии, неявно подчеркивая провал милитаристской политики, которую Муссолини проводил на протяжении всего своего создавалось неприемлемое впечатление, что Италия может рассматриваться на международном уровне как слабая, неуместная, второстепенная или трусливая страна. ^[49]

Дуче действительно был убежден, что, несмотря на нашу собственную военную недостаточность, Италия не могла воздержаться от войны. Согласно так называемому Секретному напоминанию 328 от 31 марта 1940 г. ^{[N 1] [50]} фактически Италия не могла оставаться невоюющей, «не отказываясь от своей роли, не дисквалифицируясь, не низводясь до уровня Швейцария умножается на десять». Проблема, по мнению Муссолини, состояла не в том, чтобы решить, будет ли страна участвовать в конфликте или нет, «потому что Италия не может не вступить в войну, вопрос только в том, чтобы знать, когда и как: вопрос в том, чтобы оттянуть как можно дольше, как можно дольше, совместимо с честью и достоинством, наше вступление в войну». ^[49]В том же тексте дуче вернулся к размышлениям о целесообразности денонсации Стального пакта и вступлении на сторону Лондона и, если бы он передал оружие и обоз франко-британцам, то не избежал бы немедленной войны с Германией», учитывая столкновение с Рейхом — более катастрофическая возможность, чем конфликт с Францией и Соединенным Королевством. ^[49]

Несмотря на это, сам Муссолини питал теперь слабую надежду на то, что ему все же удастся вернуть ситуацию в ход дипломатических переговоров, полагая, что возможно своего рода повторение Мюнхенской конференции 1938 г. В течение нескольких месяцев дуче колебался между тремя возможными альтернативы: ^[51] выступить посредником в переговорном примирении между немцами и англо-французами, чтобы получить какое-то вознаграждение от всех, или рискнуть и вступить в войну вместе с Германией (но только тогда, когда последнее было бы одним шагом от окончательной победы), или вести своего рода параллельную войнук Германии, в полной автономии от Гитлера и с ограниченными и исключительно итальянскими целями, что позволило бы ему сидеть за столом победителей и получать некоторые прибыли с минимальными усилиями, будучи вынужденным потягивать немногочисленные доступные ресурсы, ^[52] и не теряя лица. ^[53]

Отбросив первую гипотезу, поскольку просьбы Гитлера о переговорах были отклонены, Муссолини затем обратился ко второй и третьей, в действительности тесно связанными между собой, созрев это убеждение по крайней мере уже 3 января 1940 г., когда он написал письмо фюреру. сообщить ему, что Италия примет участие в конфликте, но только в тот момент, когда она сочтет это наиболее благоприятным: ^[54] не слишком рано, чтобы избежать изнурительной войны, и не слишком поздно, чтобы завершить ее. ^[55]Однако в том же письме, несмотря на свое намерение начать войну, Муссолини вновь продемонстрировал свою нерешительность, противореча Гитлеру поиску мирного урегулирования с Парижем и Лондоном, так как «он не уверен, что сможет принести франко-английские союзников без несоразмерных целям жертв». ^[56] 10 марта 1940 года, после встречи с министром иностранных дел Германии Риббентропом , дуче подтвердил эту линию, как следует из содержания его телефонного разговора с Клареттой Петаччи , перехваченного стенографистками Особой резервной службы. ^{[№ 2]}В телефонном разговоре Муссолини говорил о возможном вступлении Италии в войну как о неизбежном факте, однако не уточняя, как и когда. ^[57]

Сомнения, что делать

Муссолини и Гитлер в 1940 году

18 марта Муссолини и Гитлер встретились для интервью на перевале Бреннер . По словам Галеаццо Чиано , целью дуче было отговорить фюрера от начала сухопутного наступления на Западную Европу. ^[58] Встреча, с другой стороны, закончилась очень длинным монологом канцлера Германии, дуче едва смог открыть рот. В период с марта по апрель Гитлер усилил психологическое давление на Муссолини, в то время как антигерманский фронт, казалось, рухнул в тесной череде германских побед. Вооружённые силы Рейха, реализуя эффективную тактику блицкрига , разгромили Данию (9 апреля), Норвегию(9 апреля—10 июня), Нидерландов (10—17 мая), Люксембурга (10 мая), Бельгии (10—28 мая) и началось наступление на Францию . По словам генерала Паоло Пунтони , итальянские военачальники предусматривали «ликвидацию Франции к июню и Англии к июлю». Ослепительные немецкие победы в сочетании с запоздалой и неэффективной реакцией англичан и французов ^[59]заставил итальянцев затаить дыхание, более или менее осознавая, что судьба Европы и Италии будет зависеть от конфликта, и вызвал у Муссолини ряд противоречивых реакций, которые, «с типичными взлетами и падениями его характера», они продолжали накладываться друг на друга, делая его неспособным принять решение, которое, как он знал, он должен был принять, но от которого он пытался убежать. ^[60] Тем, кто спрашивал его мнение о возможности того, что Италия останется вне конфликта, Муссолини, ссылаясь на немецкое наступление в те месяцы, ответил, что: «Если англичане и французы выдержат удар, они заставит нас заплатить не один раз, а двадцать раз, Эфиопия , Испания и Албания заставят нас заплатить все с лихвой».^[61]

28 апреля Папа Пий XII направил дуче послание, чтобы убедить его не вмешиваться в конфликт. Галеаццо Чиано, ссылаясь на сообщение, отмечал в своем дневнике, что: «Прием Муссолини был холодным, скептическим, саркастическим». ^[62] 6 мая король Витторио Эмануэле III , ссылаясь на «все еще очень слабую военную машину», посоветовал не вступать в войну, рекомендовав дуче как можно дольше оставаться в состоянии невоинственности. ^[63]В то же время европейская дипломатия усердно работала, чтобы помешать Муссолини выступить на поле боя вместе с Германией: хотя Италия была не готова, его вклад рисковал стать решающим в подавлении французского сопротивления и мог создать большие трудности и для Соединенного Королевства . 14 мая по настоянию французов президент Соединенных Штатов Америки Франклин Делано Рузвельт направил дуче четвертое с января примирительное послание, чтобы отговорить его от вступления в войну. Двумя днями позже премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль тожеон последовал его примеру, но с более бескомпромиссным посланием, в котором предупредил, что Великобритания не будет уклоняться от борьбы, каким бы ни был исход битвы на континенте. 26 мая было отправлено пятое послание Рузвельта дуче. ^[64]

Все ответы Муссолини подтверждали, что он хотел оставаться верным союзу с Германией и «обязательствам чести», которые он влек за собой, но в частном порядке он еще не достиг уверенности в том, что делать. ^[65] Постоянно говоря о войне с Галеаццо Чиано и другими своими сотрудниками, ^[66] и находясь под глубоким впечатлением от успехов Германии, по крайней мере до 27-28 мая (если исключить внезапный созыв трех военных заместителей утром от 10 мая) не видно, чтобы количество переговоров с руководителями Вооруженных Сил увеличилось, и ничто не предвещало интервенции в краткосрочной перспективе. ^[67]

В то время как французы ожидали медленного продвижения немецкой пехоты через Бельгию или, в лучшем случае, маловероятной лобовой атаки на укрепления линии Мажино , около 2500 немецких танков вошли во Францию ​​после молниеносной скорости через Арденнский лес , холмистый регион, характеризующийся глубоким долины и густые кустарники, которые Париж до этого момента считал совершенно непригодными для пересечения танками. За неожиданностью такого блестящего тактического действия последовал быстрый и полный крах французских вооруженных сил, что породило среди итальянских военачальников убеждение, что Соединенное Королевствоон не смог бы противостоять нападению Германии в одиночку и что он был бы вынужден договариваться с Берлином и что у Соединенных Штатов не было бы ни воли, ни времени для непосредственного участия в конфликте, поскольку они даже не сделано так, чтобы спасти Францию ​​и использовать ее как плацдарм на европейском континенте. ^[68] Кроме того, большинство общественного мнения США было против войны, и Франклин Делано Рузвельт , агитируя за президентские выборы 1940 года , не мог не учитывать это. ^[69]

Директор OVRA Гвидо Лето организовал сбор неосторожности , конфиденциальной информации и прослушивание телефонных разговоров, чтобы исследовать отношение итальянцев к войне, чтобы создать максимально приближенное к реальности поперечное сечение, которое будет представлено на рассмотрение. дуче, попросившего составить полную картину ситуации. ^[70]Согласно этим сообщениям, «наши информаторы сигнализировали, сначала спорадически, а затем с большей частотой и амплитудой, о состоянии страха, который быстро распространялся, что Германия вот-вот сможет очень блестяще и самостоятельно завершить эту ужасную игру. и что, следовательно, мы, хотя и идеологически союзники, были бы лишены всякой пользы от того, что она извлекла из наших национальных устремлений. Что из-за нашей осторожности — ответственность за которую возлагалась на Муссолини — мы были бы, может быть, и наказаны немцами и что поэтому, если бы еще успеть, надо было вырваться вперед и немедленно вступить в войну» . ^[71]Лето, кроме того, добавил, что «очень немногие голоса, и уж точно не политики с двух противоборствующих сторон и с очень слабым эхом в стране, поднялись, чтобы предостеречь от ужасных неизвестных, которые представила ситуация». ^[71]

Таким образом, в таком климате даже Муссолини был убежден, что Италия может «опоздать», поскольку было распространено мнение ^[72] , что дни Соединенного Королевства сочтены и что конец войны уже близок. ^[73] Противостояние короля и Пьетро Бадольо , мотивированное неподготовленностью Королевской армии и благоразумным суждением о победах Германии во Франции, не имело смысла. ^[74] Государь также подчеркнул значение, которое могло иметь возможное вооруженное вмешательство США в конфликт, что было бы предвестником многочисленных неизвестных. ^[75] Кронпринц Умберто ди Савойя был того же мнения.. Галеаццо Чиано записал в своем дневнике: «Я вижу принца Пьемонта. Он настроен очень антигермански и убежден в необходимости сохранять нейтралитет. Скептически, внушительно скептически относится к действительным возможностям армии в нынешних условиях, которые он считает жалкими, вооружения». ^[76]

Однако, по мнению Муссолини, быстрые победы Германии были предвестниками скорого окончания войны, для которой фактическая недостаточность итальянских вооруженных сил теперь приобрела ничтожное значение. ^[77] Наряду с его опасением, что Италия не получит никакой выгоды от будущей мирной конференции, если конфликт закончится до нашего вмешательства, ^[61] в Муссолини зародилось убеждение, что ему нужна «всего лишь горстка мертвецов» ^[78] , чтобы быть иметь возможность сидеть за столом победителей и иметь право претендовать на часть прибыли, не нуждаясь в армии, подготовленной и надлежащим образом оснащенной для войны, которая, по общественному мнению поздней весны 1940 г., ^[59]она продлится еще всего несколько недель и судьба которой уже была предрешена в пользу Германии. ^{[75] [79]}

Вступление Италии в войну

Последние попытки посредничества

Президент США Франклин Делано Рузвельт

В конце мая, в дни, когда немцы выиграли битву под Дюнкерком у англо-французов и король Бельгии Леопольд III подписал капитуляцию своей страны, дуче был убежден, что «наиболее благоприятный момент» для него был Ожидание наступило января и имел решительный поворот к интервенции: 26-го он получил письмо от фюрера с призывом вмешаться и, в то же время, доклад, отправленный в Рим итальянским послом в Берлине Дино Альфьери , который сменил Бернардо Аттолико в его разговоре с Германом Герингом. Последний предлагал Италии вступить в войну, когда немцы «ликвидировали англо-франко-бельгийский котел», что имело место именно в те дни. Оба произвели на диктатора сильное впечатление, настолько сильное, что Чиано отметил в своем дневнике, что Муссолини «намерен написать Гитлеру письмо, в котором объявляет о своем вмешательстве во второй декаде июня». Каждая неделя перед размахом немецкой победы могла стать решающей для окончания войны, и Италия, по мнению Муссолини, не могла быть без оружия. ^[80]

В тот же день, в крайней попытке предотвратить участие Италии в конфликте, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль по согласованию со своим французским коллегой Полем Рейно направил проект соглашения президенту Соединенных Штатов Франклину Делано Рузвельту . , который последний впоследствии должен был передать дуче. Согласно этому документу, хранящемуся в Национальном архиве Лондона под названием « Предложенный подход к синьору Муссолини », Соединенное Королевство и Франция выдвинули гипотезу об окончательной победе Германии и попросили Муссолини умерить будущие запросы Гитлера. ^[81]В частности, согласно этому предложенному соглашению, Лондон и Париж обещали не начинать никаких переговоров с Гитлером, если последний не допустит дуче, несмотря на неучастие Италии в конфликте, к будущей мирной конференции в том же положении, что и воюющие. . ^[81]

Кроме того, Черчилль и Рейно обязались не препятствовать итальянским притязаниям в конце войны (которые в то время заключались главным образом в интернационализации Гибралтара , в участии Италии в контроле над Суэцким каналом и в территориальных приобретениях во Франции ). Африки ). ^[81] Муссолини, однако, в обмен должен был гарантировать, что впоследствии не будет увеличивать свои собственные требования, должен был обезопасить Лондон и Париж, обуздав притязания Гитлера-победителя, должен был отозвать отказ от войны и объявить нейтралитет .Итальянец и должен был сохранять этот нейтралитет на протяжении всего конфликта. Рузвельт лично поручился за соблюдение этого соглашения в будущем. ^[82] 27 мая посол США в Риме Уильям Филлипс принес Галеаццо Чиано письмо, адресованное Муссолини, с текстом соглашения. ^[83] В тот же день парижское правительство, чтобы сделать предложение Рузвельта еще более привлекательным, через французского посла в Италии Андре Франсуа-Понсе сообщило дуче, что он готов вести переговоры «по Тунису и, возможно, также по Алжиру». ^[81]

По словам историка Чиро Паолетти, «Рузвельт обещал неопределенное и далекое будущее. Сможет ли он удержаться? Что, если он уже не был президентом к тому времени? Италия уже имела в прошлом, в 1915 году и в последующие годы, некоторые замечательные обещания, которые затем не были выполнены в Версале в 1919 году, как можно было им доверять? Муссолини пришлось выбирать между долгосрочными обещаниями, данными к тому же президентом, который должен был представить себя на переизбрание в течение шести месяцев, и близкими, конкретными возможностями, предоставляемыми разваливающейся Францией, истощенной Англией и страхом перед что могла сделать с ним торжествующая Германия сразу после уже несомненной победы во Франции и задолго до любого американского вмешательства. ^[82] По мнению историков Эмилио Джин изд.Эудженио Ди Риенцо , более того, дуче никогда бы не согласился сесть за будущий стол мирных переговоров рядом с торжествующим Гитлером, только «по уступке» союзников, не воюя, так как его фигура на международной арене была бы выход очень слабый и его авторитет, по сравнению с авторитетом фюрера, был бы совершенно неуместен. ^[81] Галеаццо Чиано в своем дневнике от 27 мая фактически сообщил, что Муссолини, «если бы он мог мирно иметь также двойное то, что он утверждает, он бы отказался». ^[84] Ответ Уильяму Филлипсу, по сути, был отрицательным. ^[83]

Официальные документы и публичное объявление

Толпа, собравшаяся перед Палаццо Венеция, становится свидетелем речи об объявлении Италией войны Франции и Великобритании.

28 мая дуче сообщил Пьетро Бадольо о решении вмешаться против Франции, а на следующее утро четыре лидера вооруженных сил, Бадольо и три начальника штаба ( Родольфо Грациани , Доменико Каваньяри и Франческо Приколо ) встретились в Палаццо Венеция . . ): через полчаса все было окончательно. Муссолини сообщил о своем решении Альфьери ^[85] и 30 мая официально объявил Гитлеру, что Италия вступит в войну в среду, 5 июня. ^[86] Месяцами ранее, в действительности, дуче предполагал, что он вступит в войну весной 1941 года ., дата затем приблизилась к сентябрю 1940 года после завоевания Германией Норвегии и Дании и еще больше сократилась после вторжения во Францию, что предвещало скорый конец конфликта. ^[55] 1 июня фюрер ответил, попросив отложить интервенцию на несколько дней, чтобы не вынуждать немецкую армию изменять планы, осуществляемые во Франции. ^[87] Дуче согласился еще и потому, что отсрочка позволила ему завершить последние приготовления. Однако в сообщении от 2 июня посол Германии в Риме Ганс Георг фон Макензен сообщил Муссолини, что просьба об отсрочке акции была отозвана и, действительно, Германия была бы признательна за аванс. ^[88]

Дуче через генерала Убальдо Содду попросил Витторио Эмануэле III передать верховное командование вооруженными силами, которое, согласно Альбертинскому статуту , принадлежало суверену. По словам Галеаццо Чиано , король оказал бы значительное сопротивление, в конце концов согласившись на компромиссную формулу: верховное командование осталось бы за Витторио Эмануэле III, но Муссолини управлял бы им по доверенности. 6 июня дуче, недовольный этим решением и раздраженный тем, что государь защищает свои законные прерогативы, выпалил: «По окончании войны я скажу Гитлеру, чтобы он избавился от всех этих нелепых анахронизмов, которыми являются монархии». ^[89]Желая избежать вступления в войну в пятницу, 7 июня, дату, которую суеверно считали дурным предзнаменованием, ^[90] он перешел на понедельник, 10 июня. Галеаццо Чиано вызвал французского посла Андре Франсуа-Понсе в Палаццо Киджи в 16.30 и, согласно дипломатической практике, зачитал ему объявление войны, текст которого гласил: «Его Величество Король и Император заявляет, что Италия считает себя в состоянии войны с Францией с завтрашнего дня 11 июня». В 16:45 того же дня британский посол Перси Лорейн был принят Чиано., который слушал чтение текста: «Его Величество Король и Император заявляет, что Италия считает себя находящейся в состоянии войны с Великобританией, начиная с завтрашнего дня 11 июня». ^[91]

Обе встречи происходили, согласно дневникам Галеаццо Чиано, в формальной обстановке, но в обстановке взаимной вежливости. Французский посол сказал бы, что он рассматривает объявление войны как удар по человеку, уже находящемуся на земле, но что он ожидал такой ситуации в течение двух лет, после подписания Стального пакта между Италией и Германией . и который в любом случае лично уважал Чиано и не мог считать итальянцев врагами. ^{[N 3] [92]} С другой стороны, английский посол, по словам Чиано, принял бы участие во встрече, оставаясь невозмутимым, просто вежливо спросив, следует ли считать то, что он получает, предупреждением или настоящим объявлением войны. ^[93]

Перед ним выступил заместитель секретаря Национальной фашистской партии Пьетро Капоферри , который приказал толпе приветствовать дуче, в 18:00 того же дня Муссолини, одетый в форму первого почетного капрала Добровольного ополчения национальной безопасности , перед толпе, собравшейся на площади Венеции, она объявила длинной речью, также переданной по радио в основных итальянских городах, что пробил «час бесповоротных решений», информируя итальянский народ об объявлении войны. ^[94]

Ниже вступительное и подробное изложение речи: «Истребители земли, моря, воздуха. Черные рубашки революции и легионы. Мужчины и женщины Италии, Империи и Албанского королевства. Слушать! Час, отмеченный судьбой, бьется в небе нашей родины. Час бесповоротных решений. Объявление войны уже передано послам Великобритании и Франции. [...] Пароль только один, категоричный и обязательный для всех. Он уже летает и зажигает сердца от Альп до Индийского океана: побеждай! И мы победим, чтобы, наконец, дать долгий период мира со справедливостью Италии, Европе, миру. Итальянский народ! Бегите к оружию и покажите свое упорство, свое мужество, свою доблесть!».

Реакция общественного мнения

Первая страница Il Popolo d'Italia от 11 июня 1940 г.

Новость была встречена с энтузиазмом итальянскими промышленными группами, увидевшими в начале конфликта возможность увеличить производство и продажу оружия и техники, а также значительной частью фашистских лидеров, несмотря на высшие деятели режима. ранее скептически относился к итальянской интервенции и принял линию поведения, намеченную Муссолини 31 марта 1940 г., которая предусматривала как можно более позднее вступление в войну во избежание длительного и невыносимого для страны конфликта. Во всяком случае, среди лиц, выразивших сомнения - если не враждебное отношение - в отношении итальянской военной интервенции,

Итальянская пресса, обусловленная цензурой и контролем со стороны фашистского режима, с большой настойчивостью освещала новость, используя заголовки, которые с энтузиазмом использовали цитаты из речи и демонстрировали полную приверженность принятым решениям: ^[96]

Единственным критическим голосом, не считая подпольных газет, был голос L'Osservatore Romano : «И дуче (ослепленный) сел в движущийся поезд». Этот титул был воспринят итальянскими лидерами с большим разочарованием, настолько, что Роберто Фариначчи , секретарь фашистской партии, в комментарии для прессы заявил, что: «Церковь была постоянным врагом Италии». ^[96]

Глава ОВРА Гвидо Лето , принимая к сведению реакцию итальянского общественного мнения, сообщал, что: «Как в августе 1939 года полиция обнаружила и сообщила о почти единодушном несогласии страны с военной авантюрой, так весной В 1940 году это означало ниспровержение общественного мнения, вызванного навязчивой боязнью опоздания. И в первый и во второй раз он работал как градусник: не определял, не влиял и нисколько не изменял температуру страны, а просто измерял ее». ^[71]Гитлер, узнав об этом публичном заявлении, немедленно отправил две телеграммы солидарности и благодарности, одну адресованную Муссолини и одну Витторио Эмануэле III, даже если в частном порядке он выразил разочарование выбором дуче, поскольку предпочел бы, чтобы Италия неожиданно атаковала Мальту и другие важные британские стратегические позиции вместо того, чтобы объявить войну уже побежденной Франции. ^{[Н 4] [95]}

На международном уровне итальянская интервенция против Франции рассматривалась как трусливый жест, как удар в спину, ^[97] поскольку французская армия уже была поставлена ​​на колени немцами, а ее верховный главнокомандующий генерал Максим Вейган уже отдали командирам уцелевших сил приказ отступить, чтобы спасти как можно больше частей. ^[98] Суждение Черчилля о вступлении Италии в войну и о работе Муссолини было возложено на комментарий, который он сделал по радио Лондона : ^[99]«Это трагедия итальянской истории. И это преступник, соткавший эти дела безумия и позора». Когда до него дошли новости об итальянской интервенции против поверженного врага, президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт выступил с резким заявлением по радио в Шарлоттсвилле : ^[100] «10 июня рука, державшая кинжал, утопила его в спину своего соседа».

Планы войны

Вступление в войну было главной новостью во всех итальянских газетах от 11 июня 1940 г.

Подготовка Италии к войне была намечена Генеральным штабом армии в феврале 1940 г. и предусматривала строго оборонительные действия в Западных Альпах и возможные наступательные действия (начинавшиеся только при благоприятных условиях) в Югославии , Египте , Французском Сомали и Британском Сомали . Это были общие указания на дислокацию наличных сил, а не оперативные планы, для которых дуче была предоставлена ​​полная свобода импровизации. ^[101]Военачальники признали несостоятельность страны перед войной, но в то же время не заняли позиции до интервенции, подтвердив свое полное доверие Муссолини. ^[102] Подход дуче к конфликту, только что начавшемуся в Италии, конкретизировался в более или менее фрагментарных директивах, которые он адресовал военачальникам: формулировались запросы на действия на самых разрозненных театрах, никогда не превращавшиеся в четкие выборы и конкретные планы. В этом контексте отсутствовала общая и далеко идущая стратегия, реальные цели и рациональная организация войны. ^[102]

Это было видно сразу, когда 7 июня Генштаб уведомил, что: «В подтверждение того, что было сообщено на совещании начальников штабов, состоявшемся 5-го числа, повторяю, что точная мысль дуче заключается в следующем: абсолютно оборонительная манера поведения по отношению к Франции как на суше, так и в воздухе. В море: если вы встретите французские силы, смешанные с английскими силами, считайте все силы противника атакованными; если только встретишь французские силы, прими норму их поведения и не нападай первым, если только это не поставит тебя в неблагоприятные условия». На основании этого приказа Regia Aeronautica приказала не проводить никаких наступательных действий, а только проводить воздушную разведку, оставаясь на территории страны ^{[103] .}Королевская армия и Королевский флот , которые не собирались покидать национальные воды, за исключением контроля над Сицилийским каналом , но без гарантии связи с Ливией. ^[104]

Как сообщается в переписке с германским правительством, ^[105] с 11 июня итальянские войска начали боевые действия на французской границе в связи с планируемой оккупацией Западных Альп и провели воздушные бомбардировки, носившие чисто демонстративный характер, Порто Судан , Аден и на британской военно-морской базе на Мальте. Верховное командование операциями было поручено генералу Родольфо Грациани , офицеру, знатоку колониальных войн против врагов, уступавших по численности и средствам, который никогда не командовал на европейском фронте ^[106] и не был знаком с западной границей. ^[107]

Итальянские военачальники, вынужденные потягивать немногочисленные имеющиеся ресурсы, решили перебрасывать войска только в сочетании с движениями немцев: ^[108] агрессия против Франции фактически произошла только тогда, когда Германия уже практически разгромила ее, тогда уж был период бездействия Италии одновременно с бездействием Германии летом 1940 года, затем итальянские действия возобновились, когда Германия начала планировать агрессию против Соединенного Королевства . По словам историка Чиро Паолетти: «Каждое движение немцев могло стать решающим для победоносного завершения конфликта; и Италия должна была быть достаточно занята, чтобы сказать, что даже^[109] Позиция Италии, которая «вступила в войну без нападения» и не знала, где атаковать, ^[110] и которая «сосредоточила войска на французской границе, потому что у нее не было других целей», ^[110] резюмировала генерал Квирино Армеллини с максимой: «А пока давайте на войну, а там посмотрим». ^[111]

Примечание

Примечания к тексту

Источники

Библиография

• Джакомо Ачербо, Между двумя расстрельными командами , Рокка-Сан-Кашано, Капелли, 1968, ISBN не существует.
• Угоберто Альфассио Гримальди и Герардо Боззетти, 10 июня 1940 г. День безумия , Рим-Бари, Латерца, 1974 г., ISBN не существует.
• Пьетро Бадольо, Италия во Второй мировой войне , Милан, Мондадори, 1946 г., ISBN не существует.
• Алессандро Бернаскони и Джованни Муран, Укрепления Валло Альпино Литторио в Альто-Адидже , Тренто, Теми, 1999, ISBN  88-85114-18-0 .
• Джорджио Бокка, История Италии в фашистской войне 1940-1943 гг . , Милан, Мондадори, 1996, ISBN  88-04-41214-3 .
• Джузеппе Боттаи, Дневник 1935-1944 , отредактированный Джордано Бруно Герри, Милан, Риццоли, 1982, ISBN не существует.
• Джорджио Канделоро, История современной Италии, том 10 , Милан, Фельтринелли, 1990, ISBN  978-88-07-80805-0 .
• Галеаццо Чиано, Европа на пути к катастрофе. Внешняя политика фашистской Италии 1936-1942 гг ., Верона, Мондадори, 1948 г., ISBN не существует.
• Галеаццо Чиано, Дневник. 1937–1943 , под редакцией Ренцо Де Феличе, Милан, Риццоли, 1990, ISBN  978-88-17-11534-6 .
• Энцо Коллотти и Энрика Коллотти Пишель, Современная история через документы , Болонья, Заничелли, 1974, ISBN не существует.
• Штабной корпус, Военные бюллетени: 12 июня XVIII-11 июня XIX , Рим, Генеральный штаб Р. Армии, Управление пропаганды, 1941 г., ISBN не существует.
• Штабной корпус, Протоколы совещаний, проведенных начальником генерала СМ, ​​Том I, 1939-40 гг. , Рим, Штаб армии, Историческое управление, 1983 г., ISBN не существует.
• Энрика Коста Бона, От войны к миру: Италия-Франция 1940–1947 , Милан, Франко Анджели, 1995, ISBN  88-204-9346-2 .
• Ренцо де Феличе, Муссолини дуче. Том II — Тоталитарное государство (1936-1940) , Милан, Эйнауди, 2008, ISBN  978-88-06-19568-7 .
• Луис де ла Сьерра, Морская война в Средиземном море (1940-1943) , Милан, Мурсия, 1987, SBN  IT\ICCU\RAV\0020713 .
• Серхио Де Сантис, Шпионаж во время Второй мировой войны , Флоренция, Giunti Editore, 1991, ISBN  978-88-09-01963-8 .
• Эмилио Фалделла, Италия и Вторая мировая война , Болонья, Cappelli Editore, 1965, ISBN не существует.
• Фредерик Ле Моаль, «Восприятие итальянской угрозы на набережной Орсе под покровом Второй мировой войны» , выступление на «Journées d'études France et Italie en guerre (1940-1944)». Bilan historiographique et enjeux mémoriels», Рим, Французская школа, 7 июня 2012 г.
• Аурелио Лепре, Муссолини Итальянец. Дуче в мифах и в реальности , Милан, Арнольдо Мондадори, 1995, ISBN  978-88-04-41830-6 .
• Гвидо Лето, OVRA-Фашизм и антифашизм , Rocca San Casciano, Cappelli, 1951, ISBN не существует.
• Чиро Паолетти, От невраждебности к параллельной войне , Рим, Итальянская комиссия по военной истории, 2014 г., ISBN не существует.
• Розария Куартараро, Рим между Лондоном и Берлином - фашистская внешняя политика с 1930 по 1940 год , Рим, Bonacci Editore, 1980, ISBN не существует.
• Джорджо Роша, Итальянские войны 1935-1943 гг. , Милан, Эйнауди, 2008 г., ISBN  978-88-06-19168-9 .
• Макс Шиавон, Восприятие итальянской угрозы par l'État-Major français à la veille de la Second World Wars , выступление на «Journées d'études France et Italie en guerre (1940-1944)». Bilan historiographique et enjeux mémoriels», Рим, Французская школа, 7 июня 2012 г.
• Джиджи Сперони, Умберто II. Тайная драма последнего короля , Милан, Бомпиани, 2004, ISBN  88-452-1360-9 .

Похожие материалы

• Битва в Западных Альпах
• Список молибдена
• Итальянская оккупация юга Франции
• История Королевства Италия (1861-1946)
• Италия во Второй мировой войне

Другие проекты

• Wikisource содержит полный текст переписки 1940 года между Гитлером и Муссолини .

• Wikisource содержит полный текст объявления Италии войны Великобритании и Франции.

внешние ссылки

• Национальный институт света. Объявление войны Франции и Великобритании: речь Муссолини , на patrimonio.archivioluce.com . Проверено 3 февраля 2019 г. .

Военный портал	Портал Италии
Портал Второй мировой войны	Исторический портал